Сам по себе возраст не накладывает никаких особых ограничений на работу психолога-психотерапевта. Но жизненный опыт — накладывает, причём, довольно серьёзные.
Под жизненным опытом я имею в виду не внешний «насмотр» различных жизненных ситуаций, а своё непосредственное участие в них изнутри.
Два главных события, вокруг которых выстраивается вся жизнь любого человека — это рождение и смерть. Говорить о подобном опыте «изнутри» применительно к эффективности работы психолога абсурдно, потому что это и так две крайние точки существования каждого из нас, хотим мы того, или нет.
Но есть и другой опыт, крайне приближающий нас к подобному опыту на протяжении нашей жизни. Это опыт рождения своих собственных детей, а так же опыт физической смерти кого-то из ближайших родственников.
У людей молодых, по понятным причинам, подобного опыта значительно меньше, чем у людей старшего возраста. И именно этот опыт, самым непосредственным образом, влияет на эффективность работы психолога.
Приведу два соотвествующих примера, первый — из области рождения, и воспитания своих собственных детей..
Молодая женщина, долгие годы проработавшая в детском саду или школе в качестве детского психолога, у которой самой нет детей, неизбежно будет упускать в своей работе как с детьми, так и с их родителями, те главные вещи, из которых проистекают все проблемы в воспитании детей.
Однако, это вовсе не означает, что она не может быть достаточно хорошим психологом-психотерапевтом. Просто она должна быть в состоянии соотнести какой-то свой собственный жизненный опыт из состояния «изнутри» с теми проблемами, с которыми ей приходится работать.
В частности, у неё может быть опыт, когда с ней расстался какой-то мужчина, которого она любила. Тогда она сможет увидеть, что любые «самые правильные правила» перестают работать в тот самый момент, когда ты оказываешься внутри ситуации. И понять, что вся психотерапия именно в этот момент и начинается.
Но, в силу её молодости, у неё может отсутствовать и опыт расставания с любимым человеком, с которым она находилась до этого в длительных отношениях. Тогда ей придётся искать что-то другое, с чем она могла бы соотнести опыт воспитания своих собственных детей.
Далее, по цепочке, временные интервалы переживания того или иного сходного опыта будут всё более сужаться. Следовательно, и сам опыт, на который может опереться молодой человек, будет становиться всё менее и менее глубоким.
Второй пример — из области смерти, и потери кого-то из своих близких родственников.
Молодые люди, опять-таки, по понятным причинам, сталкиваются с подобным опытом значительно реже, чем люди старшего возраста. И подобный опыт, как и опыт рождения и воспитания своих собственных детей, так же непосредственно будет влиять на эффективность работы психолога.
Мне часто приходится слышать фразу «работа с горем». Думаю, что её используют в основном те психологи, у которых ещё нет опыта потери кого-то из своих родителей. Потому что «горе», исходя из данной фразы, звучит как нечто отдельное, с чем можно «работать». Следовательно, его можно и «проработать» до какой-то определённой точки, и на этом остановиться.
У таких людей нет опыта, который дал бы им понимание того, что смерть кого-то из близких — это навсегда. И не просто навсегда, а навсегда в той своей ужасающей целостности и неприкосновенности, которая не подвержена никакой «проработке». Стоит лишь посмотреть в ту сторону — и там всё осталось ровно так же, как и было.
Находить какие-то аналоги вроде тех, о которых я писал выше, практически невозможно. «Навсегда бросил любимый» или «окончательно потеряла работу» здесь явно не подойдёт. Даже вещи, связанные с окончательной потерей каких-то элементов здоровья — тоже не подойдут. Потому что ты ещё жив, а этого человека уже нет, и никогда больше не будет.
Люди очень часто играют со словами вроде «горе» или «несчастье». Не отдавая себе отчёт в том, что, пока опыта потери кого-то из близких в их жизни не было, то это всего лишь игра. Или вытесняют этот опыт из себя настолько, что часть их самих навсегда умирает, нарушая этим как их собственную целостность, так и саму жизнь.
Конечно, можно сказать, что это и будет «работой с горем» — возвращение себе той самой части, которая умерла со смертью близкого тебе человека. Но это — только в теории. Не пережив это «изнутри», подобный психолог всегда будет подменять реальные переживания своего клиента своими фантазиями о них.
Однако, большинство людей без подобного опыта внутренне понимают, что им не с чем это соотнести из своей собственной жизни. Говорить об этом формально, как и «использовать техники» — лишний раз показывать, насколько далёк ты в данный момент от переживаний своего клиента. Именно поэтому вся «эмпатия» для не имеющих такого опыта психологов столь часто ограничивается их парализованным молчанием.
Подводя итог, хочу вернуться к началу: сам по себе возраст не накладывает никаких ограничений на работу психолога. Но общая тенденция состоит в том, что с возрастом человек приобретает тот внутренний опыт (не опыт «внешнего наблюдателя», как и не опыт «числа лет работы»), который уже непосредственно влияет на эффективность его работы.
Это то, что принято называть «жизненным опытом». И в этом жизненном опыте есть две основных вершины (или «глубины», как вам больше нравится), принципиально отличающие его от всего остального: вершина рождения и вершина смерти. Подобрать аналоги для первой вершины крайне сложно, и они всегда будут ниже её самой. Подобрать аналоги для второй вершины по определению не возможно.