Глава 2. О том, как Уверен Стабильнович сына своего под стражу отдал, и что из этого вышло.
Улучил Клиент-Пациент момент, когда мамаши-королевы дома не было, и к отцу-королю.
— Привет, папаша, • говорит. — Вопрос у меня к тебе есть…
— Помедленнее, помедленнее, — перебил его Стабильнович. — Я, конечно, на любой твой вопрос ответить могу. Но ты меня своей суетливостью прям пугаешь, а я этого больше всего терпеть не люблю. Сколько раз тебе говорил: главное в жизни — тишина и покой. Помолчи сначала, подумай — может, и спрашивать расхочется?
— Да думал я уж, думал, ничего так и не придумал!
— Ну ты прям как твоя мамаша! Минуты на месте не усидишь. Ладно уж, давай, задавай свой вопрос, — согласился Стабильнович.
— Я у тебя кое-чего насчет еды сначала узнать хочу, — говорит ему сын Пациент. — Вот ты, скажем, обедать садишься — а почему?
— Чего-чего? — не понял король. — Почему сажусь? Да потому что стоя-то есть неудобно!
— Ну не в том смысле. Ешь-то ты почему?
— Потому что хочется, а как же иначе? Что ты мне голову-то морочишь? — начал сердиться Стабильнович.
— А со страху можешь чего не то проглотить?
— Ты что, больной что ли? — разозлился король не на шутку. — Лечить тебя надо! Эй, стража, что-то сын мой не в себе. Отведите-ка его к доктору!
Забыл Уверен Стабильнович в гневе, что доктора-то как раз в королевстве Гештальт никогда и не было. А чтоб кто не дурил и стабильности государственной не нарушал, стражники сами с ним разбирались. И делали они это так умело, что доктор просто не нужен был. Звали этих стражников Проект, Ретрофлекс и Дефлекс Сублиманович.
Так вот: слово королевское — закон, дело понятное. Окружили стражники Клиента-Пациента и говорят:
Ну все, импасс тебе настал. Пошли с нами, разбираться будем.
Надо тут две вещи сказать: во-первых, стражники эти были люди добрые, мухи пальцем не тронут, и действовали только убеждением, а никак не силой; во-вторых, поговорить с кем спокойно во дворце было очень трудно — все камеры были проходными. Лишь одна была тихая — в тупике. Так ее и прозвали во дворце — «тупик». Туда они его и повели.
Как зашли в комнату — стражники к двери сразу.
— Чтоб ты себе голову не морочил, — говорят, — мы тебя сразу предупредить хотим: пути отсюда другого нет, как только назад, через эту дверь. А выпустим мы тебя отсюда, если ты на все вопросы наши правильно ответишь. Мы их тебе по очереди задавать будем.
Первым начал Проект:
— Кто я такой на самом деле, как ты думаешь?
— На самом деле, ты — дурак, — отвечает ему Клиент. — Ну, правильно угадал?
— А что это значит? — уточнил Проект свой вопрос.
— А то, что я умнее тебя!
— Вот и не угадал! Это значит, что сам ты дурак.
— Дать бы тебе! — разозлился Клиент. Но тут Ретрофлекс вмешался:
— А ты сам себе дай!
— Это еще за что? — не понял Пациент.
— Да за то, что сам ты и есть дурак, — ответил Проект и наставительно поднял палец.
— Достали вы меня, — Клиент сжал зубы и отвернулся.
Тут Дефлекс Сублиманович заговорил, да как-то больно уж невпопад:
— Ты бы лучше, чем зубами на нас скрежетать, делом каким творческим занялся. Живописью или поэзией, например.
— Да я сначала из комнаты этой проклятой выбраться хочу, а ты мне картинки рисовать предлагаешь!
— То-то и оно, что дурак ты, — подмигнул Стабильнович. — Ты про Наполеона слышал?
— Ну! Завоеватель, говорят, был великий, — оживился Клиент. • Ну и что?
— Да уж не знаю, мал ты еще для таких историй, — засмущался Дефлекс Сублиманович. — Ну ладно, я скажу: а то, что воевать-то он стал, чтобы на женщин и на рост свой малый зубами не скрежетать. Намек понял?
— Нет. Видать, я и вправду дурак.
— Ну ладно, теперь ответ правильный, выходи, — разрешил Проект.
— Нет-нет, постой, — вмешался Ретрофлекс. — А что ты дальше-то с дуростью этой своей делать будешь?
— Что уж тут думать — по башке своей глупой лупить.
— А если больно будет, тогда что? — Сублиманович опять подмигнул.
— Картинки рисовать… — сник Пациент. Стражники переглянулись и открыли дверь.
— Только вопросов своих глупых больше в королевстве нашем никому не задавай! — услышал Клиент крик себе вдогонку. «Прав был отец — лучше уж плохо, чем вообще неизвестно как», — подумал он про себя.