Эпиграф:
— Какое же это чудо? Я себе чудо иначе представлял…
Часть 1. О дискретности мышления
Людям свойственно мыслить дискретно — дробя непрерывную реальность на отдельные «вещи» с якобы чёткими границами. Это особенно наглядно видно в том, как далёкие от научной психологии люди рассуждают об устройстве психики.
Формально всё выглядит стройно. Но стоит копнуть глубже — и целостность исчезает, уступая место грубой механике: человекообразные «субличности» спорят друг с другом, «внутренние дети» борются за свободу от «внутренних родителей», а сама психика превращается в сцену бесконечного внутреннего театра.
Дальше — хуже. Психику начинают описывать как некую «колышущуюся желеобразную субстанцию», которую «тяжёлые клиенты» будто бы «отсасывают» у терапевтов во время сессий. В такие моменты уже не понимаешь, кто перед тобой — психолог или экстрасенс.
Между тем психика — это не «вещь», не субстанция и даже не «свойство высокоорганизованной материи, состоящее в отражении объективной реальности, данной нам в ощущениях», как учили когда-то классики диалектического материализма.
Часть 2. Психика как феномен контакта
Психика — это феномен, возникающий на границе контакта живых существ, то есть существ, обладающих способностью к саморегуляции.
Как морская волна — не вещь, а явление, возникающее на границе воды и воздуха.
Нет взаимодействия одного живого существа с другим — нет психики. Ни человеческой, ни животной, ни какой-либо иной, даже самой примитивной. (Вопросы «души» — это уже сфера веры и религии.)
Социальное взаимодействие людей — один тип психики.
Взаимодействие стайных животных — другой.
Контакт домашних животных с человеком — третий.
Причина всегда одна: взаимодействие и взаимовлияние.
Часть 3. Человек как существо опосредования
Будучи стайным животным, человек пошёл в своём развитии по принципиально иному пути, чем остальные виды. Он не усиливал себя когтями, клыками или ядом и не совершенствовал мимикрию.
Он пошёл путём опосредования.
Сделал топор — убил животное.
Срубил дерево — разжёг костёр.
Приготовил пищу — защитился от хищников.
Но орудия труда — лишь техническая часть процесса. Чтобы всё это работало, потребовался иной тип кооперации, невозможный в обычной животной стае. А значит — и принципиально иные формы коммуникации.
Так возникло «наше всё» — человеческая речь, вторая сигнальная система. Коммуникации изменились и по степени детализации, и по масштабу, включая всё больше людей, разделяющих схожие речевые и смысловые паттерны.
Часть 4. Письменность и техника
Следующим переломным моментом стала письменность. Постоянное физическое присутствие «себе подобных» перестало быть обязательным.
Звуки тамтамов, передающих сигналы угрозы или добычи, постепенно стихли. Достаточно было написать письмо, свернуть его, прикрепить к птице — и адресно передать информацию тем, кому она предназначалась, не тревожа остальных.
Коммуникации изменились и во времени: появилась возможность передавать информацию из поколения в поколение. Тех, кто когда-то накапливал знания, давно нет в живых — а их сигналы из прошлого продолжают доходить.
Каменный топор постепенно трансформировался в более сложные технические устройства, вплоть до автомобилей, самолётов и компьютеров. Но техника без коммуникации — это как водка без пива: деньги на ветер. Кому нужен автомобиль, если на нём не к кому ехать? И кому нужен компьютер как «вещь в себе»?
Очередным коммуникационным прорывом стал интернет. Он сделал индивидуальные коммуникации массовыми, а массовые — индивидуальными. За четверть века человеческая социальность изменилась настолько, что раньше на подобные сдвиги уходили тысячелетия, затем — века.
Оценить это «изнутри» крайне сложно. Единственный доступный нам ориентир — наблюдение за нашими детьми, когда мы время от времени ловим себя на мысли: «Это действительно другой мир».
Часть 5. Искусственный интеллект
Сегодня сотни и тысячи лет уплотняются в дни и часы. Мы уже живём в мире, где AI стал повседневным участником человеческих коммуникаций — просто это трудно заметить «изнутри».
Наше мышление по-прежнему требует образа: робота, андроида, механизма. Пока перед нами всё те же экраны и тексты, кажется, что ничего принципиально нового не произошло. «Это просто софт», «просто ускорение процессов», «просто удобный инструмент».
Но дело не в технике.
Ключевое изменение происходит там же, где всегда возникала психика — на границе контакта. AI не существует сам по себе. Он не «думает», не «осознаёт» и не развивается вне взаимодействия с человеком. Он возникает только в момент совместного процесса — как феномен контакта.
Поэтому вопрос о том, сможет ли AI заменить человека, — ложная постановка. Заменять здесь нечего.
AI — не альтернатива человеку, а новый участник человеческого взаимодействия. Не автономный субъект, а форма со-мышления, невозможная без живого человеческого присутствия.
Как морская волна не существует без воды и воздуха,
так и искусственный интеллект не существует вне контакта с человеком.