Про «неготовых» клиентов

Что значит «работать собой» касательно терапевта я уже писал. Теперь хочу прояснить смысл не менее мутной фразы «работает сам клиент».

Любая человеческая деятельность включает в себя использование каких-либо инструментов, начиная от палки для сбивания бананов с пальмы и кончая компьютером, который я использовал для написание данного текста. Но средством может быть не только какой-то физический предмет, средством может быть что-то, от нас независящее, пусть при этом даже находящееся внутри нас самих, что опосредует наше взаимодействие с внешним миром. Примером такого средства является наша речь, и именно о слове как основном инструменте психотерапии мы вспоминаем чаще всего в данном контексте.

Но чем же тогда психотерапия отличается от обычного человеческого общения, если средство здесь и там одно и то же? Если психотерапевт — это просто тот, кто лучше владеет словом, то мы могли бы называть терапевтом любого писателя или лингвиста.

Тут надо разобраться, чем профессиональная деятельность отличается от любой другой. Когда человек сбивает палкой бананы с пальмы себе на пропитание, то его действия никак не отнести к разряду «профессиональных», как бы ловко он это ни делал. Но вот если он несёт их потом на рынок, то он — профессиональный продавец бананов. И не важно, окупаются ли при этом его стёртые от хождения на рынок ботики, всё равно его работу можно будет назвать профессиональной.

Ровно так же и в психотерапии: нет заработка (пусть в виде бартера, или опосредованного каким-либо психологическим центром, где психолог получает зарплату) — нет ни психотерапии, ни консультирования, нет никакого иного вида психологических услуг, каким бы словом человек себя при этом ни называл.

Слово — это средство, а деньги — тот главный рычаг, с помощью которого один и общающихся людей превращается в терапевта, а другой — в клиента. В отличие от общения с другом или подружкой, где одна из ведущих мотиваций состоит в том, чтобы поддерживать хорошие отношения, в общении с психологом всегда есть асимметрия: один платит, и признаёт тем самым работу другого как профессиональную — а этот другой делает её так, чтобы первый потратил свои деньги не впустую. Это есть то необходимое условие, чтобы мы могли называть второго консультантом или терапевтом, а первого — его клиентом или пациентом.

После столь длинного предисловия пора вернуться к заданной теме: так что же означает фраза «работает сам клиент»? В отличие от терапевта, её можно использовать лишь метафорически, когда мы имеем в виду, что «работают оба». В плане профессиональной деятельности клиент вообще не работает, а получает оплаченную им услугу. Но вот ответ на вопрос о том, какую именно услугу он заказывал, остаётся исключительно за ним самим.

Вряд ли кому-то придёт в голову называть выбор блюд в ресторане «работой» его посетителей. Но вот проконсультировать их о том, что лучше выбрать — прямая профессиональная обязанность официанта. В отличие от ресторана, где меню уже содержит заранее заготовленный список блюд, у психотерапевта подобного списка нет и в принципе быть не может.

Во избежание заблуждения, длинный список того, от чего человек хочет избавиться, вовсе не есть перечень того, что он хочет для себя получить. В том и загвоздка, что любая услуга не может считаться оказанной до тех пор, пока она не будет сформулирована в своём положительном, а не в отрицательном значении. Ровно так же, как при визите в автосервис клиент просит, чтобы машина ездила, а не жалуется, что она постоянно стоит на месте, любой врач или психолог должен понимать, что люди приходят к нему вовсе не потому, чтобы перестать болеть (читай — перестать ходить на психотерапию), а чтобы быть здоровым. А уж куда на этой машине поехать, или куда свое здоровые силы потом направить, человек решает исключительно сам.

Или другая метафора. Если рассуждать по аналогии с турбюро, то вряд ли можно назвать «работой» его посетителей листание рекламных буклетов. Когда выбор большой, а человек понятия не имеет, где конкретно он хотел бы провести свой отпуск, многочасовой разговор с туроператором может вымотать так, что проще вагон картошки разгрузить. Но вряд ли на этом основании мы можем называть подобный разговор «работой» посетителя турбюро.

Если на этих примерах чуть внимательнее вдуматься в смысл фразы «работа клиента», нетрудно заметить, что здесь происходит довольно лукавая подмена смыслов, когда слово «выбор» заменяется словом «работа». Этот трюк используют в первую очередь те терапевты, которые не слишком хорошо понимают всего того, что я написал выше о психотерапии как профессиональном виде деятельности.

Беря с клиента деньги, ты берёшь на себя ответственность за то, чтобы дать ему что-то взамен. Но вот что именно? В попытках ответа на этот вопрос и без того уже написаны тонны литературы, и если бы он был однозначен и короток, то все мы его бы уже давно знали. Но это вовсе не значит, что его можно подменить расплывчатыми фразами типа «я проведу для клиента качественную и профессиональную работу по запросу и ровно настолько, насколько готов к этому клиент» (именно такую формулировку я прочёл однажды в одном из комментариев к своим постам).

Единственное, что я могу сделать — это ещё раз указать на ту разницу, которая возникает между двумя людьми в тот момент, когда один из них передаёт другому деньги, после чего мы начинаем называть их общение «терапевтическим» для одного и «профессиональным» для другого. Деньги — это и есть ответственность. И именно тот, кто их берёт, начинает в поте лица «пахать» над выяснением того, за что именно их ему заплатили. Парадокс в том, что чем больше платит клиент — тем труднее терапевту увернуться от вопроса, что он даёт за эти деньги взамен. Но верно и обратное: чем больше платит клиент — тем больше тот же самый вопрос начинает «давить» и на него самого.

И тут оба легко могут поддаться искусительному «консенсусу», помогающему сбавить возникающее напряжение: «А давай сделаем цену чисто символической, или вообще бесплатно? Я буду делать вид, что тебе помогаю — а ты, в свою очередь, будешь называть меня за это психотерапевтом?» Но тогда надо понимать, что это уже не терапия, а та самая «вторичная выгода», о которой так любят рассуждать многие психотерапевты: клиент платит деньги вовсе не за то, чтобы что-то менять, а за то, чтобы обеспечить себе внутреннее «алиби» от каких-либо изменений: «А что вы от меня хотите? Я же уже со всем этим на психотерапию хожу…»

Если клиент хочет платить деньги за подобное «алиби», то в этом нет ничего плохого. Только не стоит в этот момент говорить, что он «не хочет работать». Что касается терапевта, то в его прямые должностные обязанности (за выполнение которых он и берёт деньги) входит информировать своего клиента о том, что поезд, на который тот взял билет, отправляется вовсе не в Париж, а будет бесконечно кружиться по городской кольцевой дороге. Ну а подбрасывать ему с умным видом в купе газеты со словами: «Читать их — это твоя работа!» — никак на «психотерапию» не тянет, уж извините…

Короче говоря, никакой «личностный пот» другого человека, как и никакая его «неготовность в работе» не дают терапевту основания ссылаться на некую «отдельную часть работы», которую якобы обязан выполнять его клиент. Если больной не хочет принимать лекарства — это его личное дело, а продолжать ли его после этого дальше лечить — личное дело врача. Ну а метафора — она и в гипнотическом трансе метафора. Важно, чтобы терапевт понимал, не находится ли о в данный момент в нём сам.